Разведчик Быстролётов. Краткая биография

Дмитрий Медведев (1898–1954) Командир отряда специального назначения «Победители» с июня 1942 года Дмитрий Николаевич Медведев родился 10 (22) августа 1898 года в местечке Бежица Брянского уезда Орловской губернии в семье рабочего-сталелитейщика. Отец работал на местном

Валерий Гоголь БОМБА ДЛЯ СТАЛИНА. Внешняя разведка России в операциях стратегического масштаба. Виктор Андриянов ЧЕТЫРЕ ПОРТРЕТА: Дмитрий Быстролетов, Рихард Зорге, Джордж Блейк, Анатолий Яцков НЕСКОЛЬКО СЛОВ К ЧИТАТЕЛЮ Новая публикация газетно-журнального

Шаглин Дмитрий Федорович Я родился в 1920 году в деревне Гришино Покровского района Ленинградской области, в которой было всего четырнадцать домов. Пошел в школу в девять лет, потому что, когда мне было восемь, нас таких было всего четверо, и учитель отказался нас учить,

Ваулин Дмитрий Петрович (Интервью Артем Драбкин) Я родился в Тверской области, в небольшом городке на Волге – Ржеве. Там был и большой военный, и маленький аэроклубовский аэродромы. Поэтому мы, мальчишки, часто видели в небе тяжелые бомбардировщики ТБ-3, истребители, как

Дмитрий Добров, «ИноСМИ», Россия Ситуация в Ливии вызывает все большую обеспокоенность мирового сообщества: эта страна становится важнейшим по значению очагом воинствущего исламизма на Ближнем Востоке – после Ирака и Сирии. Недавняя показательная казнь египетских

Корреспондент - Дмитрий Александрович, для начала расскажите, пожалуйста, как вы стали разведчиком?

Быстролетов - Так сложилась жизнь. Разведчиками ведь не рождаются. Я окончил гимназию на юге, при белых. Чтобы не служить в деникинской армии, бежал в Турцию. В Константинополе окончил колледж, в Праге получил диплом доктора права, а позднее, уже под чужой фамилией, стал доктором медицины одного из старейших университетов Европы. В Берлине и Париже брал уроки у художников-графиков. Несколько лет работал в наших полпредствах и торгпредствах. Когда вернулся в Москву, мне предложили помочь в трудном и славном деле подпольной борьбы с врагами Родины. Это случилось в середине двадцатых годов.
Говорили со мной Артур Христианович Артузов и Миша Горб, тогдашние руководители нашей разведки. Разговор произошел в частном доме. Измотанный бессонными ночами Артузов лежал на диване с закрытыми глазами. Горб сидел верхом на стуле, курил и смотрел в угол. Рассказ о себе я закончил так: «Я бежал не из страха перед фронтом, а из-за чувства, что воевать у белых мне было не за что. Но я не трус, не пацифист и не вегетарианец!» - «Увидим, - сонно отозвался Артузов. - Где, по вашему, вы могли бы работать у нас?» - «А где опаснее?» - «Рискованнее всех труд вербовщика: сказал не то, повернулся не так - расплата немедленная! Собачья жизнь, знаете ли, - вечером не знаешь, дотянешь ли до утра, утром не ведаешь, дойдешь ли до своей постели». Я беззаботно ответил: «Это мне подходит!».
Артузов открыл глаза и оглядел меня с головы до ног. Горб тоже, не мигая, уставился в упор. Переглянулись. «Подойдет», - решил Артузов. Горб кивнул: «Да, у него есть то, чего, например, полностью лишен я, - личное обаяние». Артур Христианович поднял руку и пошевелил в воздухе пальцами. Потом повернулся ко мне и сказал: «Проверим в деле и посмотрим, чего Вы стоите!».
Через несколько лет за выполнение задания большого оперативного значения и проявленную исключительную настойчивость я получил почетное боевое оружие с надписью: «За бесстрашие и беспощадность».

Корреспондент - Все это очень интересно, но Вы не ответили на мой вопрос. Почему именно Вас судьба определила в разведчики, какие качества нужны для этого прежде всего?

Быстролетов - Молодой человек, Вы слишком много от меня хотите. Что там имела в виду судьба, я не знаю, да и не желаю знать, поэтому, извините, буду говорить банальности. Во-первых, чтобы стать хорошим разведчиком, надо много знать в той области, которая в разведке стала вашей специальностью. Изучить несколько языков. Я, например, владею английским, немецким, французским, итальянским, шведским, норвежским, польским, румынским, греческим и еще кое-какими языками. Вербовщик должен быть не только образованнее, умнее и хитрее вербуемого, он обязан еще и видеть дальше, понимать общее положение яснее и глубже. Теперь второе, пожалуй, более трудное: разведчик должен быть актером, но не таким, как в лучших театрах мира, а в тысячу раз более совершенным, более глубоко знающим тот типаж человека, которого он хочет представить своим зрителям.
И это вовсе не преувеличение. Потому что в театре зритель видит артиста на сцене всего час-другой, да и то издалека и при этом, как правило, замечает неловко наклеенные усы или чуть съехавший набок парик. Впрочем, актеру такая оплошность ничем не грозит, завтра он ее исправит и все. А вербовщик идет к цели по лезвию остро отточенного ножа, он постоянно живет среди своих зрителей, особенно таких чутких и внимательных, как контрразведчики. За любой промах можно расплатиться жизнью, потому что первые подозрения вызывают именно мелочи, детали, они влекут за собой проверку и слежку, а уж если дело дошло до этого, то вербовщик погиб.
Разведчик должен искренне верить в то, что говорит, иначе обязательно сфальшивит. Он долго вживается в роль, чтобы полностью перевоплотиться. Помню, как однажды мне разрешили приехать после трех лет зарубежного подполья отдохнуть на недельку к матери. А она возьми и скажи, что день выдался невероятно жаркий. Тогда я жил в образе бразильца и потому немедленно вспыхнул: «Невероятно жаркий?! Эх, мама! Ты поживи у меня на родине, в Бразилии, - тогда узнаешь, что такое жара!» Увидел испуганные глаза старушки и осекся!
А в Берлине однажды знакомая девушка небрежно заметила, что ночью слышала мое странное бормотание во сне. Я тут же вспомнил купринского штабс-капитана Рыбникова и заставил товарищей, несмотря на их сопротивление, послушать мой бред после того, как я надышусь наркозного эфира. Надышался и сдал экзамен: я бредил по-английски! Но чего стоила эта безжалостная ломка самого себя? Месяцы мучительного принуждения думать на чужом языке! Ведь у вербовщика много масок и часто он меняет их по нескольку раз в день.
Разведчик должен изменить в себе все: привычки, вкусы, образ мыслей, выкорчевать все, кроме одного - преданности Родине! Психологически это тяжело и трудно, нужно очень любить Родину, чтобы не особачиться от такой жизни! Можно освоить сложную разведывательную технику, можно привыкнуть к постоянной опасности, но сжиться с насилием над собой невозможно. Только во внутреннем горении -спасение и залог победы разведчика над его противником. Только огонь преданности и любви сжигает все соблазны, страх и усталость!

Корреспондент - Дмитрий Александрович, теперь я вижу, что судьба здесь, действительно, ни при чем. Просто разведчик-человек особой человеческой породы, так сказать высшего качества. И то, что сейчас вы говорили о любви к Родине, как единственном и необходимом условии выживания, в других устах звучало бы, как дешевая патетика. Но вам я верю, хотя сам, чувствую, в разведчики не гожусь. Мне непонятно другое. Как человек, родившийся и выросший в Рязани или Новороссийске, может убедительно выступать в роли, скажем, французского буржуа?

Быстролетов - Не скромничайте, молодой человек. Вы затронули очень важный момент, и это оставляет надежду, что путь в разведку Вам не заказан. Действительно, одной внутренней перестройки мало. За ней следует внешняя. Она физически опаснее, но психологически легче. Я расскажу несколько эпизодов, в которых мне пришлось выступать то в роли наглого гангстера из Сингапура, то веселого добряка венгерского графа, то надменного английского лорда. Для каждой из них прежде всего нужен был паспорт. Все бумаги графа мне купили, и единственное, что от меня требовалось, - это внимательно проштудировать книг пятьдесят по истории, литературе и искусству Венгрии, сфотографироваться на венгерских курортах, тщательно изучить местный быт, а также понаблюдать за характерными особенностями поведения местных аристократов на скачках, в театрах и в церкви.
Во время торжественной религиозной процессии я неожиданно шагнул из толпы с таким идиотским видом религиозного фанатика, что кардинал не мог не обратить на меня внимания. Он улыбнулся, подошел и благословил меня. Эту сценку удачно засняли мои товарищи. А кардинал числился по бумагам моим родным дядей, и с тех пор я эту фотографию всегда возил в чемодане, когда шел на операцию по графскому паспорту.
Английский паспорт мне лично выдал министр иностранных дел сэр Джон Саймон: он видел меня всего один раз, да и то мельком, но и этого оказалось достаточно, чтобы такой многоопытный джентельмен, как сэр Джон, безошибочно признал во мне человека своего круга. Именно таким образом разведчик сдает экзамен на зрелость.
Да что там сэр Джон! Я сдал поистине невероятный экзамен! Только послушайте! В середине тридцатых годов в Берлине гитлеровцы напали на мой след. Подчиненные мне товарищи были из осторожности убраны за границу, а я отправился на ужин к супруге высокопоставленного чиновника, с которым был связан (его тогда в городе не было). Я шел, зная, что на ужин был приглашен и штурмбанфюрер гестапо. Поэтому передвигал ноги не особенно резво, думая, что это последний званый ужин в моей жизни. За столом гитлеровец огорошил меня словами: «Граф, нам известно, что в окружении хозяина этого дома работает чей-то разведчик. Поэтому обращаюсь к Вам с просьбой - помогите нам найти и уничтожить его!»
Черт побери, в Берлине три с половиной миллиона жителей и, чтобы найти меня, враги обратились за помощью именно ко мне! Воистину жизнь бывает красочнее самых невероятных романов!

Корреспондент - Потрясающе! И чем все это кончилось?

Быстролетов - Я попытался сохранить спокойствие и обещал обдумать это предложение, затем встал и по телефону заказал на следующий день отдельный столик в лучшем ресторане Берлина. А рано утром с первым же самолетом улетел в Париж с паспортом английского лорда, подкрасив лицо желтой краской, трясущийся, закутанный в плед и согнувшийся дугой, под бдительным надзором встревоженной стюардессы. Согласитесь, что не всякий профессиональный артист смог бы сыграть так убедительно.

Корреспондент - Полностью согласен. Но Вы упоминали и о роли гангстера из Сингапура. Не могли бы рассказать об этом подробнее?

Быстролетов - Подробнее? Боюсь, что это невозможно: рамки журнальной публикации вряд ли позволят остановиться на всех деталях. Однако попытаюсь изложить эту историю в общих чертах.
Перед войной в Европе существовал порт на правах вольного города, в котором консульский корпус играл роль дипломатического и во главе его стоял дуайен. В то время им был величественный джентльмен, во внешности которого каждая мелочь - от монокля до белых гетр - подчеркивала принадлежность к неприступному и строгому миру безупречного консерватизма. К нему меня направили потому, что нашей разведке стало известно: его превосходительство является крупным агентом международной банды торговцев наркотиками и что он связан с женевским Комитетом по борьбе с торговлей наркотиками при Лиге Наций, и поскольку добрая половина членов этого Комитета принадлежала к этой же банде.
Дуайен встретил меня крайне сдержанно и заговорил по-английски:
- Что угодно?
- Ваше превосходительство, -тоже по-английски начал я, - окажите помощь соотечественнику: у меня украли портфель, а в нем - паспорт.
- Ваше имя?
Я назвал международное имя без национальности - скажем, Александр Люкс.
- Гм... Где родились?
Я назвал тот город в стране, где сгорела мэрия со всем архивом. Дуайен нахмурился. Я вынул пузатый конверт с долларами.
- Для бедных этого прекрасного города, Ваше превосходительство! Но дуайен брезгливо покосился на деньги и недовольно буркнул:
- Я не занимаюсь благотворительностью, это не мое дело. Кто-нибудь знает вас в нашем ближайшем посольстве? Нет? В каком-нибудь другом нашем посольстве? Тоже нет? Я так и думал! Слушайте, молодой человек, все это мне очень не нравится. Езжайте, куда хотите, и хлопочите о паспорте в другом месте. Прощайте!
Не поднимаясь, он небрежно кивнул головой, взял со стола какую -то бумагу и углубился в ее изучение.
«Неужели сорвалось? Надо идти на риск!» - подумал я. - «Ну, вперед!» Я шумно отодвинул письменный прибор, оперся локтями на стол и нагло уставился на оторопевшего джентльмена. Грубым басом на лучшем американском сленге я прохрипел:
- Я еду из Сингапура в Женеву, понятно, а?
Дуайен изменился в лице и с минуту молча обдумывал ситуацию. Наконец, ответил:
- Из Сингапура в Женеву короче ехать через Геную!
Я вынул американскую сигарету и чиркнул маленькой восковой спичкой с зеленой головкой прямо по бумаге, которую только что внимательно читал его превосходительство. Закурил, выпустил струю дыма ему в лицо и процедил с кривой усмешкой:
- Плохо соображаете, консул! Через Геную, конечно, короче, но опасней для меня, да и для вас.
Дуайен смертельно побледнел. Нервно оглянулся на дверь. Прошептал еле слышно:
- В Сингапуре недавно случилась заваруха...
Я едва не прыснул от смеха - словечко «заваруха» никак не подходило к моноклю! А о «заварухе» тогда писали все газеты: днем в центре города выстрелом в затылок был убит английский полковник, начальник сингапурской полиции. Убийца скрылся, а позднее выяснилось, что он американец, торговец опиумом и японский шпион и что полковник напал на след его преступлений.
- Вы знаете, кто стрелял в офицера?
- Об чем вопрос!
- Кто же?
- Я!!!
На лбу его превосходительства выступили крупные капли холодного пота. Монокль выпал. Дрожащей рукой дуайен вынул платок и стал вытирать лицо.
- Чего пудрить мозги? - зарычал я. - Мне нужно ксиву и побыстрее: ночью выезжаю в Женеву. Да вы не дрейфьте, консул, ей и житухи-то будет не больше двух суток. В Женеве я эту ксиву отволоку в сортир. Сквозану по чистому и дам телеграмму для вашего успокоения.
Дуайен закусил губу, тяжело вдохнул и принялся заполнять паспортную книжечку.
- Давайте и короля! - потребовал я, получив в руки новенький паспорт. - И штоб с ленточкой, по всей форме! - На столе генерального консула стояла красивая рамочка с фотографией короля этой страны, увитая национальной лентой. - Короля я положу в чемодан на самый верх для таможенников: пусть прочувствуют гады!
Дуайен с ненавистью посмотрел на меня и покорно подал портрет в рамочке.
Я вынул из пиджачного кармана пистолет, положил его на стол перед консулом, раму с ленточкой бережно спрятал в карман пиджака, пистолет сунул в задний карман брюк, пояснив:
- Ну, теперь король в кармашке, а бухало на теплом месте. Пора обрываться!
Хотел для полноты картины еще и плюнуть на персидский ковер, но воздержался: можно переборщить.
Дуайен вышел из-за стола, чтобы проводить до дверей кабинета. «Позвольте поблагодарить Ваше превосходительство за великодушную помощь соотечественнику! - почтительно пропел я самым нежнейшим и культурным голоском. - Наша страна может гордиться такими представителями!» Дуайен качнулся, как от удара. «Что? Ах, да... Да... Да, сэр!» - Он пришел в себя, овладел ситуацией и игриво взял меня за талию. «Я польщен вашим приходом, сэр! Надеюсь, вы не забудете мой дом, если опять будете в наших краях!» До двери остался один шаг. Слуга ждал с той стороны, и дверь начала уже приоткрываться. Вдруг дуайен повернулся и полоснул меня в упор вопросом на чистейшем русском языке: «Вы из Москвы?!» Он впился мне в глаза: «А?» - не сумел удержаться я от неожиданности. Но реакция у разведчика быстрее, чем у летчика. Нечаянно уронив звук «а», я тут же придумал дальнейшую фразу, начинающуюся с английского слова «аи» (то есть я): «Я не понимаю по-польски! Что вы изволили сказать, Ваше превосходительство?» Дуайен прижал пальцы к вискам. «Простите, простите... Это от переутомления... Прощайте, сэр!»
Так холеный английский джентльмен помог прочно укрепиться на европейской почве сингапурскому элегантному «убийце». Я слетал в Женеву и оттуда дал дуайену телеграмму, а потом с этим паспортом жил не один год и удачно провел несколько операций.

Корреспондент - Дмитрий Александрович, вот вы сейчас сказали: «Прочно укрепился на европейской почве». А разве паспорт это все?

Быстролетов - Нет, конечно, но он обеспечивает юридическую основу «запускания корней в местную почву».
Богачам легче оправдать существование, нужно только знать, где находится материальная база, то-есть земли венгерского графа и английского лорда, затем наладить регулярную пересылку им денег оттуда по вполне законным каналам, и все принимает естественный вид: граф может ухаживать за женщинами, лорд - лечиться, сколько им было нужно. Конечно, при тщательной проверке выяснилась бы искусственность такого построения, но вербовщик - не резидент и не работник обслуживающего аппарата: это им нужно солидное обоснование их постоянного пребывания на одном месте, в кругу одних и тех же знакомых и друзей, а вербовщик - как птица: прилетел, клюнул и снова улетел. Если удалось сорвать плод - хорошо, если нет - удрал навсегда, если поймали - погиб, уж такая это специальность.
Вербовщик слишком часто и много рискует и при провале его не спасет самая солидная маскировка. Да, вот я, кстати, расскажу, как была подведена база под существование такой трудной для законного обеспечения фигуры, как убийца из Сингапура.
В солидной буржуазной берлинской газете я дал объявление, что иностранец, желающий основать торговую фирму, ищет технических специалистов из отрасли легкой промышленности. Среди откликнувшихся оказался некий Сеня Бернштейн из Лодзи. Наша агентура его проверила. Сеня Берн-штейн нашел в Лодзи Изю Рабиновича, а тот братьев Бусю и Липу Циперовичей, которых и доставили ко мне в Антверпен. Их тоже проверили. Братья основали фирму «Циперович и Циперович», сокращенно - Цип-Цип.
Уговор - они вкладывают труд и умение, я - деньги, а чистую прибыль делим пополам.
Фирма начала скупать высококачественное шерстяное тряпье, которого в Бельгии, Англии, Голландии, Дании и Скандинавии нашлось немало. Тряпье доставлялось в Лодзь и там, после щедрого добавления хлопчатой бумаги, превращалось в «шерстяную» ткань. Тем временем великолепный бельгийский рисовальщик, товарищ Ган ван Лоой, работавший в Англии у очень солидных текстильных фирм, заранее сообщал нам рисунки и расцветки тканей, которые будут самыми модными в следующем сезоне. Лодзинская подделка на глаз была неотличима от английского оригинала, не хватало только английской марки, поэтому наша фирма везла свое барахло в Англию, и там гладильная машина автоматически ставила по темной кромке белый или желтый штамп: «Сделано в Англии».
Теперь уже невозможно было отличить ценный товар от дряни, качество проверялось только временем: оригинал носился годами, а подделка - едва один сезон. Свою продукцию фирма! сплавляла в Африку и в Южную Америку, и наши дела пошли вверх, как ракета.
Вскоре в Антверпен пожаловал Сеня Бернштейн с братьями, потом прикатил Изя Рабинович с сестрами, откуда-то вынырнули толстая тетя Рива и безрукий дедушка Эфраим. Все они сытно кормились около фирмы Цип-Цип, все меня бессовестно обсчитывали, удивляясь, откуда бог послал им такого доверчивого дурака. Ну, а я тоже был доволен, потому что фирма была настоящей и давала достаточно денег для оправдания моих оперативных поездок по дуайенскому паспорту. Кстати. Я его несколько раз обменял в других странах, след к дуайену потерялся, и паспорт стал настоящим.

Корреспондент - Все, что Вы говорите, удивительно интересно, но у меня создается впечатление, что работа шла как по наезженной колее. Неужели не случалось ошибок, срывов, провалов?

Быстролетов - Ну зачем же так! О провалах я уже говорил: в работе вербовщика это почти всегда означает гибель, и случись такое, я был бы лишен удовольствия разговаривать с Вами. Ошибки, конечно, были, но, честно говоря, свои вспоминать не хочется.а вот чужие исправлять приходилось.
В тридцатые годы из одного нашего крупного Полпредства в Европе сбежал сотрудник, занимавший руководящую должность и потому много знавший. Переметнувшись на другую сторону, он неплохо обеспечил себя тем, что прихватил значительную сумму денег, но нужно было еще обеспечить себе политическое доверие новых хозяев. И перебежчик выдал все известные ему государственные секреты и кое-что рассказал в немедленно изданной книге. В ней он мимоходом упомянул о крупном промахе наших полпредовских работников.
Он описал такой эпизод. Однажды в Полпредство явился небольшого роста человек с красненьким носиком. В руках он держал большой и, видимо, тяжелый желтый портфель. Незнакомец заговорил по-французски:
- Я хотел бы видеть военного атташе или секретаря!
К нему вышел ответственный товарищ.
- В этом портфеле все коды и шифры Италии. У вас, конечно, имеются копии шифрованных телеграмм местного итальянского посольства. Возьмите портфель и проверьте подлинность моего товара. Когда убедитесь - выплатите 200.000 французских франков. При очередной перемене кодов и шифров вы получите их снова и заплатите ту же сумму. Вы обеспечены на многие годы!
Фашистская Италия уже раздувала пламя войны, ее дипломатическая переписка в мировом масштабе представляла для нас значительный интерес, и поэтому незнакомец был просто подарком судьбы. Ответственный товарищ молча взял портфель, тщательно проверил коды и шифры и убедился в их подлинности. Затем он сфотографировал их и вернул незнакомцу, возмущенно заявив:
- Это провокация! Убирайтесь вон или я вызову полицию!
Незнакомец понял маневр и пришел в ярость, но сдержал себя, злобно прошипев:
- Вы не представители великой державы, а жалкие мошенники.
С тем он и удалился.
Ответственного товарища похвалило непосредственное начальство: ведь он сэкономил для страны большие деньги.
Книжку перебежчика с этим эпизодом прочли в Москве. Меня срочно вызвали из глубокого подполья. Я благополучно добрался в столицу, миновав полдесятка границ.
Мне подарили книгу, открытую на нужной странице. На полях синим карандашом было начертано: «Возобновить!»
Мне сказали, указывая пальцем на слово «возобновить», жирно сияющее на полях: «Это написал Сталин. Сегодня же ночью уезжайте за рубеж, найдите этого человека и возобновите получение от него всех материалов!»
Я раскрыл рот:
- Да где ж его найти?
- Ваше дело.
- Ведь о нем только и известно, что он маленький с красным носиком. На земном шаре таких миллионы!
- Возможно.
- Как же его искать?
- Если бы мы это знали, то обошлись бы и без вас. Приказ понятен? Выполняйте. Денег получите без ограничений, время на операцию дается жесткое. Идите!
Так я снова очутился на берегу Женевского озера.
Сел на скамейку и принялся не спеша кормить лебедей. На земном шаре два с половиной миллиарда человек. Где-то среди них бродит и мой Носик. Как его найти? С чего начать?
Среди моих подчиненных была молодая пара, Пепик и Эрика, смелые и исполнительные люди, оба хорошие фотографы. Я послал их дежурить около итальянских посольств в качестве уличных фотографов с заданием заснять всех чиновников небольшого роста. Начать с больших столиц и постепенно перейти к маленьким. Поименные списки чиновников у меня уже были. Но, кормя лебедей, я подумал, что Носик не может быть чиновником и связан он наверняка не с маленьким городом. Он не изменник, а передатчик изменника и работает в большой столице.
Через неделю лебеди уже узнавали меня и мчались со всех сторон, едва я усаживался на скамье. А я думал. Нет, риск такого предательства слишком велик... Чиновник посольства, имеющий доступ к шифрам, у всех на виду. Передатчик будет замечен... Предателем может быть только работник шифровального отдела итальянского министерства иностранных дел. Через неделю я уточнил: «Или член правительства!»
Я съездил в Рим, в раздумье походил около прекрасных старинных дворцов. Где-то в них сидит предатель, но мне его не найти... Надо искать с другого конца - с передатчика.
К тому времени пришли материалы от фотографов - ничего подходящего - и письмо из Москвы, в котором дополнительно сообщалось, что ответственный товарищ запомнил две приметы незнакомца: Носик держался развязно и не выглядел вышколенным дипломатом, и на его лице обращал на себя внимание золотистый загар, а красноватый цвет носа объяснялся, вероятно, не пристрастием к вину, а солнечным ожогом.
В тот день лебеди получили тройную порцию. Во-первых, манеры Носика подтверждали мою догадку - он не предатель своей родины, а только агент предателя, а золотистый загар... Я думал неделю и вдруг ударил себя по лбу -это горный загар, Носик или швейцарец, или живет здесь! Но где же именно? Где в крохотной Швейцарии может болтаться агент предателя, имеющий дело с разведками и идущий на смертельный риск? Только в Женеве! В городе, где вокруг Лиги Наций кишат агенты трех десятков разведок, зная свою безнаказанность, потому что никто из них местными швейцарскими делами не интересуется.
Носик живет в Женеве! Он бродит по улицам рядом со мной!!!
Лебеди опять получили тройную порцию, а я вызвал к себе Ган ван Лооя, моего чудесного антверпенского рисовальщика.
Надо сказать, что Женева - скучный, чопорный кальвинистский город, и все веселые иностранцы, особенно сомнительного поведения, непременно бывают в двух местах - в дорогом «Интернациональном баре» и в более дешевой пивной «Брюссери Юнивер-селль». Стены обоих заведений увешаны портретами именитых посетителей с их собственными автографами. Среди портретов немало фотографий, но попадаются и бойко рисованные заезжими художниками. Сказано-сделано. Я засадил Гана в «Брюссери», а сам уселся с карандашом и бумагой в «Баре». И оба мы за один день вычислили Носика.

Корреспондент - Не может быть! Ну, и что было дальше?

Быстролетов -Дальше предстояло рискнуть. Признаться ему, что я советский агент, мне показалось нецелесообразным, потому что оскорбленный Носик, вероятно, не доверял нам и ненавидел нас больше, чем кого бы то ни было. И я решил - выдам-ка себя за японского шпиона и пусть поможет мне сам великий Будда!
Бармен Эмиль, агент всех разведок мира, подал мне виски с содовой, когда я уверенно опустился в кресло рядом с Носиком. Посетителей было мало, и Эмиль отвлекся болтовней с красивой американкой.
- А ведь мы знакомы! -нагло начал я, раскрывая золотой портсигар.
- Что-то не помню! - удивился Носик, но сигарету взял. - Кто же нас познакомил?
- Не кто, а что, синьор, - ответил я, сделав внушительную паузу, прошептал Носику в загорелое ухо:
- Итальянские шифры!
Он вздрогнул, но сразу овладел собой.
- Эмиль, плачу за обоих! Выйдем, мсье.
На улице он очень крепко сжал мне локоть: -Ну?!
- Локоть здесь ни при чем, а стреляю я отлично, - ответил я со смехом.- Будем друзьями! Японцы не могут сами вести свои дела из-за разреза глаз и цвета кожи, но они молчаливы, как могила, и хорошо платят. Я знаю, что у вас бывает товар, а у меня всегда деньги. Повторяю, давайте будем друзьями!

Корреспондент - Носик, конечно, спросил, откуда вы узнали, что он торгует шифрами?

Быстролетов - Не будьте наивным. Таких вопросов разведчики не задают и на них не отвечают.
Мы стали сотрудничать и постепенно выяснилось следующее: торговлю шифрами Италии на широкую ногу поставил граф Чиано, министр иностранных дел, женатый на Мафальде Муссолини. После опубликования книги нашего перебежчика, Чиано организовал провокацию с исчезновением шифровальных книг в одном из итальянских посольств, нагрянул туда с ревизией и обвинил невинного человека в измене. Невиновный был уничтожен, а Чиано прослыл неукротимым борцом с изменой. Кстати, этим защитным маневром он подтвердил информацию о своей роли в этом деле, по кро-
хам собранную моей неутомимой молодой парой.
Носик оказался отставным офицером швейцарской армии, итальянцем по национальности, с большими связями в Риме и в Ватикане: его дядя был кардиналом. Работать с Носиком было не скучно. Получив пачку денег, он прежде всего нюхал их и серьезно спрашивал:
- Настоящие?
- Конечно, - возмущался я.
- Ну и дураки же ваши японцы! Напишите, чтобы они поскорее начали сами печатать доллары, с их тонкой техникой это получится великолепно. Платите мне не 200.000 настоящих франков, а 1.000.000 фальшивых долларов - и мы квиты!
Плохо было лишь то, что этот жулик шел на риск по мелочам. Однажды в До-вере, в Англии, мы высадились с парохода и шли в группе пассажиров первого класса - их пропускали без задержки. Был туманный вечер, кругом стояли бобби с собаками и фонарями на груди. Вдруг из штанины Носика покатилось что-то белое. Я замер. Бобби скромно потупил глаза, леди и джентльмены тоже. Носик спокойно нагнулся и сунул белый моток себе в носок.
- Брюссельские кружева! - объяснил он мне. - Везу для приработка!
Я едва не избил его... А потом он чуть не застрелил меня: я спасся случайно, ведь это был не государственный работник и патриот, а жулик-одиночка, и злоба в нем взяла верх над разумом. Он продал новые шифры сначала японцам в Токио, а потом мне в Берлине.
По списку купивших государств установил, что я - советский разведчик. Побелел от злобы: выходило, что мы удачно перехитрили его во второй раз! Начал убеждать меня немедленно поехать к нему в Швейцарию, где он познакомит с графом Чиано и Мафальдой. Я согласился. Вечером мы сели в его мощную машину и помчались на юг.
Шел проливной дождь. Мы неслись, как вихрь, обгоняя попутные машины. Оба молчали. На рассвете прибыли в Цюрих. Остановились перед большим темным особняком на горе Дольдер. Носик отпер ворота. Входную дверь. Зажег свет. Роскошный вестибюль был пуст, на статуях и картинах лежал толстый слой пыли, мебель была в чехлах. Я сразу почуял ловушку. Носик начал раздеваться. Я встал перед зеркалом так, чтобы следить за каждым его движением. Он старался зайти мне за спину. Пистолет я держал в кармане и пуля была в стволе. Я увидел, как с перекошенным от злобы лицом он стал вынимать пистолет из кобуры под мышкой. Преимущество было у меня, но стрелять не пришлось: на улице коротко и сильно рявкнул автомобильный гудок - город просыпался, начиналось движение. От неожиданности Носик вздрогнул и выдернул руку. «Дурак, -сказал я. - Это мои товарищи подъехали и дали мне сигнал: если через десять минут я не выйду, то они ворвутся сюда и без лишнего шума сделают из вас отбивную котлету. Мы сильнее. Поняли? Повторяю, не валяйте дурака! А еще разведчик, даже не заметил, что за нами от самого Берлина мчалась вторая машина!» Носик заныл насчет денег, я обещал добавку и счастливо выбрался из особняка. Заметил номер и улицу, Особняк стал исходной точкой для выяснения личности Носика и его связей.
Так Носик из-за раздражения допустил ошибку и поймал в ловушку самого себя. Это бывает!

Быстролетов - Не надо перебивать. Я ведь человек пожилой, уважайте старость. Итак, вербовщик ведет сразу несколько дел, он рискует не только собой, но и теми, кто уже начал для нас работать. Начальником нашей вербовочной бригады был генерал-майор, человек богатырского роста и сложения, очень образованный, венгр по национальности. Мы звали его Тэдом.
Когда получение материалов от завербованного налаживалось, наша бригада передавала агента другой бригаде, эксплуатационной. В те годы около богатых американских туристов в Италии и Франции постоянно терся юркий итальянский еврей по кличке Винчи, торговец фальшивыми антикварными вещичками - в Италии существует целая промышленность, изготовляющая эту поддельную старину на потребу богатым невеждам из-за океана. В этом неопрятном человечке с потертым чемоданчиком в руках самый зоркий глаз не смог бы распознать нашего разведчика, начальника эксплуатационной разведывательной группы. Звали его Борисом. Борису мы и передали Носика.
Носик познакомил меня с одним матерым французским разведчиком, зловещего вида стариком, торговцем чужими кодами. Старик развлекал меня рассказами о том, как во время первой мировой войны он собственноручно расстреливал на французско-испанской границе разную подозрительную мелюзгу, угощал вином и устрицами и все старался заманить на французскую территорию. Нехотя, ради установления дружеских отношений с японской разведкой, он передал мне несколько очень нужных шифров: шли предвоенные годы, информация со всех сторон была крайне необходима.
Из сказанного вы видите, что разведывательная нить часто дает ответвления: тянешь одну рыбку, вытягиваешь три, а весь улов получает наш юркий торговец фальшивыми древностями!

Корреспондент - Дмитрий Александрович, Вы пока ни слова не сказали о войне, о Вашем в ней участии.

Быстролетов - Справедливое замечание. Надо сказать, что перед самым началом войны во мне созрело твердое решение заняться, наконец,
научной работой. Вернувшись в Москву из очередной командировки, я даже написал соответствующий рапорт. Но меня не отпустили. Я был вызван к Наркому. Начальник нашей разведки поделился планами направить меня в Антверпен, где я вступаю в бельгийскую фашистскую партию, оттуда еду в Конго и покупаю там плантацию или завожу торговое дело, потом еду в Южную Америку, где в Сан-Пауло у гитлеровцев имеется мощный центр. Там я перевожусь из бельгийской в немецкую фашистскую партию. Выдвигаюсь как фанатик-активист. Перебираюсь в Германию и остаюсь там на все время войны как наш разведчик, работающий в Генеральном штабе рейхсвера. Нарком взял синий карандаш и поперек доклада написал: «Утверждаю». Вышел из-за стола. Сказал: «Ни пуха, ни пера! Родина вас не забудет». Обнял, трижды поцеловал и крепко пожал руку...

Корреспондент- Очень интересно. С нетерпением слушаю, Дмитрий Александрович!

Быстролетов- Ну, нет! Это отдельная история и комкать ее не следует - право жалко! Я хочу написать три книги о пережитом. Первая уже написана, она условно называется «Грозовой рассвет над Африкой». Третья тоже готова. Я назвал ее «Возмездие». Но вот вторая, «Неприкаянная любовь», пока только обдумывается, а она служит мостом к третьей. Надеюсь, все они выйдут в свет и вы прочтете их. А пока, благодарю за внимание.

Впервые о Дмитрии Александровиче Быстролётовея узнал из посвящённого ему фильма «Вербовщик» (сериал «Поединки»). Даже из такой малобюджетной и снятой в псевдодокументальном стиле картины можно было понять, что главный герой - личность незаурядная.К тому же, далеко не для всех талантов Д.Быстролётова нашлось место в этом фильме: слишком много уникальных качеств сплелось в этом человеке. Я использую (при цитировании выделяя курсивом) данные нескольких сайтов (СВР РФ , Википедия , Киевский Телеграф) сверяя, в точках пересечения, их информацию с воспоминаниями его внука. Обстоятельства рождения будущего разведчика я приводил . А вот одна из причин того, что сам разведчик мало известен у нас в стране:

"Архивные материалы об оперативной деятельности легендарного российского разведчика Дмитрия Быстролётова никогда не станут достоянием общественности, так как до сих пор содержат данные высочайшей секретности", сообщил РИА Новости 9.3.2011 руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки (СВР) РФ Сергей Иванов: "Архивные материалы об оперативной деятельности этого легендарного человека до сих пор имеют гриф „Совершенно секретно“ и вряд ли когда будут рассекречены". Он также сказал: "Без сомнения, Быстролётов является самой заметной фигурой в славной плеяде разведчиков страны. Он пришёл в разведку в начале 20-х годов прошлого века и в течение нескольких лет стал одним из лучших сотрудников иностранного отдела (ИНО) ОГПУ. "Ему удалось проникнуть в тайны МИДа Великобритании, добыть секретные шифры и коды Австрии, Германии, Италии, а высочайший уровень его контактов среди иностранных чиновников превосходил все границы", — отметил собеседник агентства. — "Именно поэтому многие архивные документы о деятельности Быстролётова до сих пор являются бесценными для отечественной разведки».

В передаче о другом советском разведчике, Мукасее, я услышал такую мысль - известными становятся разоблачённые разведчики. Быстролётова разоблачить не удалось, хотя и не раз он был на волосок от этого. В своём автобиографическом произведении «Пир бессмертных» он немного рассказывает о своей работе в качестве разведчика, но не раскрывая ни деталей, ни имён.

Но пора обозначить основные вехи его биографии.

Родился Дмитрий Александрович Быстролётов 3-го января 1901 года, о чём сделана запись в церковно-приходской книге Айбары, что в Крыму. Мать - Клавдия Дмитриевна Быстролётова, русская, родилась 12 января 1866 года в станице Медведовская Кубанской области Черноморской губернии, дочь священника Кубанского казачьего войска Дмитрия Ивановича Быстролётова, образование высшее гуманитарное и медицинское (незаконченное), работала фельдшером и учительницей. Отец - граф Александр Николаевич Толстой родился 12 августа 1858 года под Выборгом, образование высшее, юрист. Ребёнок родился в гражданском браке, поэтому в свидетельстве о рождении в графе «Отец» был сделан прочерк, а фамилию он получил от матери. Сестра его отца, узнав о скором появлении нежданного племянника, поставила беременной Клавдии Дмитриевне условие: если ребёнок родится здоровым, то она берёт на себя заботы о воспитании, если же нет - то, увы, разбирайтесь сами. Ребёнок родился здоровым, что оказало большое влияние на его дальнейшую судьбу. С малых лет Дмитрий был погружен в среду культурных людей и хороших педагогов, которые много сделали для превращения его в разносторонне развитого человека. После тринадцати лет домашнее воспитание и образование было закончено, ребёнку выбрали карьеру морского офицера, зачислив его в Морской кадетский корпус.

В декабре 1914 года решением Екатеринодарского окружного суда Дмитрий Быстролётов, согласно закону, был усыновлён своею матерью. До этого момента у незаконнорожденного Дмитрия официально не было ни отца, ни матери.

В августе 1916 года решением Департамента Герольдии Правительствующего Сената, Дмитрий Быстролётов введён в личное почётное гражданство Российской империи, в октябре 1917 года введен в графское достоинство Российской империи (граф Толстой).

В 1918 году он поступил одновременно в выпускные классы Анапской гимназии и Анапской мореходной школы, но вскоре помимо своей воли был зачислен вольноопределяющимся матросом во флот белой Добровольческой армии: плавал на судах «Рион» и «Константин», на последнем в 1919 году был вывезен в Турцию.

За рубежом Дмитрий служил матросом на судах различных пароходных компаний. В 1920 году он вернулся в Россию, приведя парусно-моторную шхуну «Преподобный Сергий» с продовольствием в один из советских портов, за что он и его друг Кавецкий получили благодарность от командования Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Затем - кратковременная служба на флоте, вынужденная демобилизация и эмиграция в Турцию.

В 1922 году окончил выпускной класс колледжа для европейцев-христиан в Константинополе. В мае приехал в Чехословакию, принят на медицинский факультет Университета имени Яна Амоса Коменского в Братиславе. В ноябре 1922 года перевёлся в Карлов университет (Прага), в 1924 году перешёл на юридический факультет того же университета. Окончил университет в 1927 году, диплом «Специалист по мировой торговле нефтью». В марте 1928 года защитил диссертацию «Основные проблемы права в освещении исторического и диалектического материализма», присвоена ученая степень доктора права.

В конце 1936 года Быстролётов возвратился в Москву, работал в центральном аппарате разведки, в феврале 1938 года переведен из ГУГБ НКВД заведующим бюро переводов Всесоюзной торговой палаты.

Работать на советскую разведку Быстролётовначал в 1925 году, когда один из руководителей советской контрразведки Артур Христианович Артузов лично встретился с ним в Москве и убедил его, что в условиях назревающей войны и набирающего силу фашизма его святая обязанность — помочь Родине. Так, не будучи коммунистом, имея свой особый взгляд на Октябрь 1917 года, Дмитрий Александрович стал сотрудником советской внешней разведки, в рядах которой прослужил 13 лет.

Что помогало ему в его работе? Во-первых, Дмитрий Александрович обладал поразительным даром перевоплощения - не только внешнего, но и внутреннего. Причем он никогда не повторялся, всякий раз представая в новом облике: то надменного английского лорда или веселого добряка венгерского графа, то живущего в мире сложных расчетов канадского инженера или удачливого голландского бизнесмена, то безжалостного наемного убийцы из Сингапура... Быстролетов был «своим» даже среди туарегов в пустыне Сахара, где ему пришлось скрываться после громкой операции в Европе, или среди пигмеев в дебрях Экваториальной Африки. Ну а в аристократическом обществе, среди финансово-промышленных тузов или богемы, в окружении артистов и художников, он чувствовал себя как рыба в воде.

Во-вторых, Быстролетов, обладающий редким обаянием, легко достигал необходимой степени доверительности в общении с любым человеком. В этом ему помогало великолепное знание иностранных языков: он отлично говорил на английском, немецком, голландском, фламандском, шведском, норвежском, датском, французском, итальянском, испанском, румынском, португальском, польском, чешском, словацком, болгарском, сербохорватском, греческом, турецком, китайском и японском.

В-третьих, Быстролетов никогда не относился к тем, кого вербовал, лишь как к источникам информации, которых можно склонить к сотрудничеству. Он всегда пытался понять, что движет человеком, соглашающимся на сотрудничество или предлагающим свои услуги иностранному разведчику. Не случайно многие информаторы Быстролетова работали с советской разведкой исключительно «за идею», что в условиях надвигающейся опасности фашизма было особенно важным. В частности, именно Быстролетов установил контакт с Кимом Филби, ставшим впоследствии руководителем легендарной «кембриджской пятерки» — чрезвычайно эффективной разведывательной группы, состоявшей из английских аристократов.

Как было сказано выше, все детали работы Быстролётова и выполненные им задания не скоро станут известными, но и те, о которых сегодня можно говорить, составили бы честь любому разведчику. Особенно впечатляет мастерство Дмитрия Александровича при вербовке, в результате чего были получены английские, итальянские, турецкие, немецкие, австрийские и французские шифры и шифроматериалы. В этом нередко помогала и ещё одна его способность - пользоваться успехом у женщин. Чтобы не раздувать объём совсем уж до неприличного, я дам одну ссылку на описание его работы за границей (секреты Форин офиса), а заинтересовавшиеся могут легко найти и другие примеры.

В 1937 году Д.А. Быстролётов возвратился в СССР, а уже в следующем году был арестован и до 1954 года скитался по лагерям и тюрьмам.

Дмитрий Быстролетов мог и раньше выйти на свободу: в 1947 году его доставили из печально знаменитого Сиблага в Москву, где сам министр государственной безопасности СССР Виктор Семенович Абакумов предложил заключенному прекратить «отдыхать» и немедленно, сегодня же, продолжить работу во внешней разведке. В ответ Быстролетов потребовал от всесильного министра МГБ пересмотра своего дела и полной реабилитации — только на таких условиях он был согласен вновь стать разведчиком-нелегалом.

Этот разговор дорого стоил Быстролетову: его вновь отправили в лагерь, откуда он был досрочно освобожден по состоянию здоровья только через семь лет, в 1954 году, полупарализованным и тяжелобольным человеком.

Свои книги, состоящие, в основном, из воспоминаний, он начал писать ещё в 1942 году в Норильском лагере и всем им дал одно название - «Пир бессмертных».

В 1973 году на экраны страны вышел фильм «Человек в штатском», сценарий для которого написал Быстролётов. Он даже сыграл там эпизодическую роль. Некоторые события из своей жизни он использовалв сценарии. Сам фильм, кстати, ему не понравился.

Скончался Дмитрий Александрович Быстролётов 3 мая 1975 года и был похоронен на Хованском кладбище в Москве.

Дмитрий Александрович Быстролетов

Быстролетов (Толстой) Дмитрий Александрович (1901-1975). Советский разведчик, литератор, журналист, киносценарист, художник, фотограф. Родился в Крыму в местечке Ачкора. Сын графа Александра Николаевича Толстого и Клавдии Дмитриевны Быстролетовой. В 1904-1914 гг. жил в Петербурге, в семье графини де Корваль, где получил домашнее образование и воспитание. В 1915-1917 гг. учился в Севастополе в Морском кадетском корпусе. Участник Первой мировой войны на Турецком театре военных действий. В 1919 г. дезертировал из армии Деникина и бежал в Турцию. С отличием окончил выпускной класс колледжа для европейцев-христиан в Константинополе. В Чехословакии поступил в университет.

В 1923 г. в Праге получил советское гражданство. Работал в торгпредстве СССР. С 1925 г. - штатный сотрудник внешней разведки, в 1930-1937 гг. - нелегал. Продолжая образование, стал доктором права Пражского университета, доктором медицины Цюрихского университета, учился в Берлинской и Парижской академиях художеств, изучил двадцать иностранных языков. Объездил многие государства Азии, Африки, Америки и Европы. Жил среди туарегов в пустыне Сахаре, среди пигмеев в Экваториальной Африке, в среде аристократов Англии, Франции и Италии, промышленников и банкиров Германии, Америки и Голландии.

Быстролетов принадлежал к «элитарному эскадрону» советской разведки, был одним из лучших сотрудников ИНО ОГПУК-ГУГБ-НКВД СССР, занимавшихся экономической, военной и политической разведкой. Мастер перевоплощения, он сумел проникнуть в тайны МИД Великобритании, добыть шифры и коды Австрии, Германии, Италии, Франции и других государств. Завербовал целый ряд агентов в Италии, Франции, Чехословакии и Англии.

В 1937 г. приехал в СССР, в том же году стал членом Союза художников СССР. В сентябре 1938 г. арестован. Обвинен по 58-й статье, п. 6, 7, 8 УК РСФСР. Далее - по «сталинской путевке» - полная программа ГУЛАГа: в заполярном Норильске, в Краслаге, в Сиблаге, в одиночной камере спецобъекта «Сухановки», на советской каторге в Озерлаге и Камышлаге. Освобожден в 1954 г. (сактирован как инвалид). Реабилитирован в 1956 г. Жена (и сотрудница) Быстролетова Шелматова Миле-на Иоланта Мария покончила с собой после ареста мужа.

После освобождения жил в Москве, работал над книгами, мемуарами, сценариями. В ноябре 1973 г. состоялась премьера художественного фильма «Человек в штатском» по сценарию Быстролетова. Похоронен в Москве на Хованском кладбище.

Быстролетов - автор шестнадцати книг и мемуаров, в которых дает свое видение обстановки в стране накануне Второй мировой войны, оценку действий руководящих органов советского государства и Сталина. Некоторые его прогнозы о развитии ситуации в СССР поражают своей проницательностью. Так, он пишет: «Хочу отметить еще одну ошибку Сталина, а вместе с ним Ленина и партии вообще. Эта ошибка в свое время вызвала всеобщее одобрение и сделала автора (Сталина. - Сост.) своего рода специалистом и авторитетом. Но пройдет время, ее пагубные результаты выяснятся со всей очевидностью и в должный момент вызовут тяжелейшие последствия для нашего государства.

Незаметно для всех Сталин заложил в фундамент мину замедленного действия. Зловещее урчание часового механизма уже слышится ушами, которые хотят слышать. Позднее, при подходящих условиях, начнутся взрывы и распад здания по частям, тогда это увидят и дураки.

Речь идет о национальной политике. Об обманной формуле: "Национальная по форме, социалистическая по содержанию".

Для страны, в которой проживает полторы сотни национальностей, вопрос о национальной политике имеет первостепенное значение. При ошибке в этой области неизбежны нарастание местного национализма и распад союзного государства: могут создаться условия, при которых сдерживать центробежные силы из Москвы окажется невозможным.

В царском паспорте графы „национальность" не существовало, население империи привыкло к этому, и когда после революции стали вводить советскую паспортную систему, тут бы и воспользоваться исторической удачей, раз и навсегда вычеркнуть из казенной терминологии это проклятое слово. Но нет: чья-то рука протащила его в обиход советской жизни, мало того, Ленин при заполнении формуляра паспорта якобы демонстративно написал о себе: „без национальности", - а национальный вопрос сдал на откуп своему верному генсеку. Отсюда и пошла зараза.

В знаменитой формуле, благодаря бесчисленным ошибкам Сталина, социалистическое начало постепенно выветрилось, а националистическое, подогреваемое войной, давлением зарубежной пропаганды и другими факторами, в первую очередь недовольством Москвой, выросло до решающего и целенаправляющего значения...

Параллельно с ухудшением жизненных условий вижу рост местного антирусского национализма... На Кавказе огрызаются открыто, но до прямых коллективных действий дело пока не дошло. В Средней Азии ножку русским подставляют исподтишка, а грызться открыто не решаются. На Севере якуты еще только приступают к осторожным ударам в спину или „нечаянному" отдавливанию мозолей. О прибалтийских республиках и говорить нечего! Процесс повсюду один и тот же, но находится на разных стадиях развития.

Нигде еще национальные кадры не выросли настолько, чтобы заменить русских, и до открытого вызова еще далеко. Но это время, к сожалению, придет обязательно, политические и экономические просчеты

Сталина и Хрущева подогревают жажду протеста и недовольства в сознании национальных меньшинств, придают антисталинскому и антихрущевскому чувству антирусский характер... Малозаметная ошибка Сталина в национальном вопросе когда-нибудь станет государственным преступлением» (Быстролетов Д.А. Путешествие на край ночи. М., 1996. С. 375-376).

Интересно, что это было написано в благополучном, по советским меркам, 1965 году. Вот уж воистину «в своем" отечестве пророков нет». Быстролетов далее пишет: «На основе антинаучных принципов организации труда в управлении и науке, а также на основе экстенсивной экономики, при которой половина народных усилий и достояния тратится впустую, было выстроено государство, все грандиозные достижения которого куплены ценой нерационального разбазаривания духовных и материальных средств народа.

Легкость ломки Сталиным демократической ширмы и ее очевидная всем фальсификация Хрущевым показывают, что в структуре государства и партии нет юридического механизма, гарантирующего страну от повторения преступлений Сталина и глупостей Хрущева.

Бюрократическая машина управления экономикой, наукой и искусством породила идеологию неосталинизма, т. е. систему корму-шечничества, борьба с которой невозможна, потому что она - реально существующая надстройка над реально существующим материальным основанием.

Поэтому, сложившийся уклад в стране и партии с каждым годом все более и более тормозит прогресс в области духовной культуры и экономики: идущей на полезное строительство доли национального дохода и народных усилий уже недостаточно для того, чтобы не отставать в ходе мировой технической и культурной революции. Страна и неосталинская партия приближается к неизбежному "моменту истины", а проще говоря - к испытанию на прочность и на способность приспособляться к обстоятельствам» (Там же. С. 578).

Использованы материалы кн.: Торчинов В.А., Леонтюк А.М. Вокруг Сталина. Историко-биографический справочник. Санкт-Петербург, 2000

Он был незаконнорожденным сыном графа Александра Николаевича Толстого и сельской учительницы Клавдии Дмитриевны Быстролетовой. В 1917 году, в 16-летнем возрасте, был удостоен по царскому указу графского титула.

С 1919 г. находился в эмиграции. Учился в Пражском университете. В 1924 году резидентура ОГПУ привлекла Быстролетова Д.А. к сотрудничеству для работы по эмиграции. В 1925 г. он был оформлен на должность экономиста советского посольства в Праге.
Как позднее вспоминал сам Быстролетов Д.А., в апреле 1925 г. в Москве состоялся 1-й съезд Пролетарского студенчества, участником которого он был. В Праге его предупредили, что с ним будет говорить "очень важное лицо". Им оказался руководитель внешней разведки Артузов А.Х., который предложил молодому экономисту работать в нелегальной разведке. Быстролетов Д.А. ответил согласием.

В период работы в Праге провел несколь ко ценных вербовок. Так, в 1927 г. он успешно осуществил разработку секретарши-француженки, которая имела доступ к переписке и шифрам своего МИД. В 1928 г. от нее были получены доклады и шифры французского посла в Праге.

В 1930 г. Быстролетов Д.А. направляется на нелегальную работу в Германию. Здесь он подключается к изучению сотрудника Форин-Офиса "Арно", который занимался разработкой шифров. В течение трех лет работы от англичанина были получены английские шифры и коды, еженедельные сборники шифртелеграмм внешнеполитического ведомства Великобритании, другие секретные документы. Эта работа молодого разведчика получила высокую оценку руководства. Приказом ОГПУ 17 сентября 1932 г.он был награжден боевым оружием с надписью:"За беспощадную борьбу с контрреволюцией от Коллегии ОГПУ".
В 1933 г. "Арно" был уволен из британского МИД, а вскоре при таинственных обстоятельствах он погиб.

По указанию Центра была создана нелегальная группа во главе с Быстролетовым Д.А., которому поручили начать вербовочную разработку другого шифровальщика Форин-Офиса - "Мага". Быстролетову передали на связь агента-вербовщика "Купера", голландского коммерсанта. Под руководством Быстролетова Д.А. в 1934 году вербовка "Мага" была успешно завершена. От него в дальнейшем поступала ценнейшая документальная информация.

О сложности обстановки, в которой работал Быстролетов Д.А., свидетельствует письмо резидента в Центр от 6 июля 1933 г. :" Не исключено, что "Андрей" (псевдоним Быстролетова) может быть ликвидирован противником, тем не менее, директивы о его немедленном отъезде я не дал. Уехать сейчас - это значит потерять источника, а при его значимости это равно ослаблению нашей обороны и усилению работы противника". В ответ Центр писал резиденту 4 августа того же года: "Просьба передать "Андрею", что мы здесь вполне осознаем самоотверженность, дисциплинированность, находчивость и мужество, проявленные им в исключительно тяжелых и опасных условиях..."

За время работы с другим агентом в период с 1930 по 1936 г. Быстролетов получил германские шифры и установил оперативный контакт с сотрудником 2-го бюро (военной разведкой) Генштаба Франции. От последнего были получены австрийские, а впоследствии - итальянские и турецкие шифрматериалы, а также секретные документы гитлеровской Германии.
Руководство ИНО высоко ценило работу Быстролетова Д.А. в нелегальной разведке. В представлении к награждению знаком "Почетного чекиста" отмечалось: " Работает в качестве заместителя резидента. Проявил себя как преданный, храбрый, настойчивый, дисциплинированный чекист. Своей исключительной выдержкой и проявленной при этом исключительной настойчивостью провел ряд разработок крупного оперативного значения; участвуя лично в ряде опасных операций, добился серьезных результатов".

Быстролетов в 1937 г. возвратился в СССР по завершении командировки. Имел много специальностей - юрист, врач, художник (его картины экспонировались в клубе им.Дзержинского). Владел двадцатью иностранными языками.

В 1938 г. по ложному доносу был арестован по обвинению в шпионской деятельности. 16 лет - с 1938 г. по 1954 г. - провел в заключении в различных лагерях.

После освобождения и реабилитации в 1954 г. работал во Всесоюзном НИИ медицинской и медико-технической информации министерства здравоохранения СССР в качестве научного консультанта. Автор трилогии "Пир бессмертных", а также еще восьми книг.

Быстролетов Д.А. умер 3 мая 1975 года, похоронен в г. Москве на Хованском кладбище.