Книга: Тейлор Чарльз «Секулярный век. "секулярный век" Секулярный век

Чарльз Тейлор , пер. с англ., серия «Философия и богословие», ISBN 978-5-89647-307-7, объем хii + 955 с.., твердый переплет

В этой знаменательной для нашего времени книге Чарльз Тейлор поднимает вопрос о том, что именно происходит, когда общество, в котором практически невозможно не верить в Бога, превращается в такое, где вера, даже для самых убежденных верующих, - это лишь одна из человеческих возможностей наряду с другими. Тейлор, один из самых проницательных мыслителей в этой области, предлагает нам историческую перспективу. Он исследует развитие тех аспектов эпохи модерна в «западном христианстве», которые мы называем секулярными. То, что он описывает, - это не единое непрерывное преобразование, а серия новых направлений, в которых прежние формы религиозной жизни растворились или дестабилизировались, а на их месте были созданы новые. Что это значит для мира, включая новые формы коллективной религиозной жизни, которые он поддерживает, с их тенденцией к мобилизации масс, порождающей насилие, - это то, что Чарльз Тейлор пытается понять в своей книге, настолько же своевременной, насколько стоящей вне времени.

«Это одна из самых важных книг, написанных кем-либо за все время моей жизни. Я давно восхищаюсь Тейлором. Однако я думаю, эта его книга - настоящий прорыв, это труд чрезвычайной важности, потому что ему удалось придать новую форму спорам о секуляризме. Тейлор фокусирует внимание на «условиях опыта и поиска духовного», позволяющих говорить о нашей эпохе как «секулярном веке». Трудно найти книгу в этой области, столь мало полемичную, столь щедрую на понимание всех возможных точек зрения, включая и самые далекие от позиции самого Тейлора, и столь же мало озабоченную демонстрацией того, что какая-то сторона в этом многогранном процессе изменений более добродетельна, чем любая другая».

«Чарльз Тейлор писал о секуляризме и раньше. Но ничто не предполагало, что он даст нам нечто столь же замечательное, как эта книга. Он преследовал в ней двойную цель: дать исторический обзор секуляризации западного культурного и социального строя и определить, что значит быть секулярным и жить в секулярном обществе. Никакое резюме не может передатьнеобычайное умение Тейлора добавлять одну деталь к другой таким образом, чтобы возникла поразительная всеобъемлющая картина. … Книга Тейлора - самый весомый и в высшей степени оригинальный вклад в дискуссию о секуляризации, продолжающуюся в течение последнего столетия. Нет ни одной книги, хоть в чем-то подобной этой. Она существеннейшая из всех».

«Это не только итог невероятно впечатляющей работы всей жизни Чарльза Тейлора, но и итог всего, о чем велись дискуссии и о чем есть документальные свидетельства в различных областях науки, занятых вопросами возникновения секуляризма и смысла индивидуального «Я» по отношению к «общине». История, рассказываемая Тейлором, выстраивается неспешно, ясно и тщательно, шаг за шагом, убеждая читателя четким и лаконичным изложением путешествия вплоть до настоящего времени. В результате получилась книга, сама по себе просветительская, и одна из немногих ныне избранных, которые просто необходимо прочитать, если вы задумываетесь о социальной и интеллектуальной составляющей западного отношения к «миру». Ее должны прочитать богословы. Биологам, генетикам и их смежникам также следует прочитать ее, чтобы понять исключительную сложность дискуссий о природе религии и того, что им необходимо знать, прежде чем они поведают миру о своих выводах».

С о д е р ж а н и е

Предисловие к русскому изданию

Предисловие

Введение

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ЧАСТЬ I: ТРУД РЕФОРМЫ

1 Бастионы веры

2 Возникновение дисциплинарного общества

3 Великое Высвобождение

4 Модерное социальное воображаемое

5 Призрак идеализма

ЧАСТЬ II: ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ

6 Провиденциальный деизм

7 Безличный порядок

ЧАСТЬ III: ЭФФЕКТ НОВОЙ ЗВЕЗДЫ

8 Недуги модерности

9 Темная бездна времени

10 Расширяющаяся вселенная неверия

11 Траектории XIX века

ЧАСТЬ IV: НАРРАТИВЫ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ

12 Век мобилизации

13 Век подлинности

14 Религия сегодня

15 Имманентная структура

16 Противонаправленные влияния

17 Дилеммы 1

18 Дилеммы 2

19 Тревожные рубежи современности

20 Обращения

ЭПИЛОГ: МНОЖЕСТВО ИСТОРИЙ

Лекция

профессора университета Нотр Дама (США)

Фреда Даллмейра

«Секулярный век? Размышления над взглядами Чарльза Тейлора и Раймонда Панникара»

(Fred Dallmayr, University of Notre Dame. “A Secular Age? Reflections on Taylor and Panikkar”)

Лекция была прочитана на английском языке с переводом профессора С.Д. Серебряного.

Фотоотчет

Фрагмент выступления Фреда Даллмейра

The great dilemma of the modern age, that’s even more important than secularism or secularity, is the tendency toward monologue. Science, technology speaks to the masses in a monological way. It poses itself as a power. Heidegger called it DAS GESTELL - “ the inframe ” . It’s frequently translated as “i nframing ” , we are “ inframed ” by something. But the basic thing about technology or DAS GESTELL is that it is monological. One of the greatest struggles of our time of this century will be to affirm the dialogical element against monologue. That is chiefly the task of what we call the humanities , the human studies. And you can see the human studies, the humanities are in peril, are in danger . The humanities are in danger, then dialogue is in danger. In many places where management… when they have a certain amount of money, the first thing is to abolish the humanities. So one of the main tasks about our time is not only or not so much to reaffirm religion but is to reaffirm our humanity. And this is one of my criticisms of Taylor that he wants God, God, God. God does not need to be affirmed. We need to be reaffirmed.

Главная дилемма современной эпохи, даже более важная, чем секуляризм, это преобладание в сегодняшнем мире монологичности. Наука, технология диктуют массам монологи. Они навязывают себя людям монологично. Хайдеггер называл это DAS GESTELL - то, что мы перевели как ПОСТАВ. На английский ПОСТАВ переводили как ОБРАМЛЕНИЕ/ОКОНТУ РИВАНИЕ/ РАМОЧНОСТЬ технологии, которая предлагает человечеству определенные рамки для второй культуры. Проблема технологичного мира, этого рамочного постава состоит в том, что это только монолог, там нет места диалогу, нет места механизму обратной связи. И одна из величайших битв этого века и всего нашего времени состоит в том, чтобы выгородить достойное место диалогизму человеческого существования. И в этом суть гуманитарной науки, гуманитарии как явления. И на самом деле гуманитарные науки действительно подвергаются чудовищной угрозе. Эта опасность исходит из того, что там, где появляется большой кошелек, тут же убирают гуманитарные дисциплины, тут же отказываются от всего того, что может дать диалог. Весь менеджмент строится не на диалоге… Поэтому одна из главных задач нашего времени не в том, чтобы дать место религии или вернуть ей достойное место в обществе. Нет! Вернуть человечность, вернуть гуманитарность. За это я критикую Тэйлора - ему нужен Бог и больше ничего. На самом деле Бога не надо защищать, защищать надо НАС .

В этой знаменательной для нашего времени книге Чарльз Тейлор поднимает вопрос о том, что именно происходит, когда общество, в котором практически невозможно не верить в Бога, превращается в такое, где вера, даже для самых убежденных верующих, — это лишь одна из человеческих возможностей наряду с другими. Тейлор, один из самых проницательных мыслителей в этой области, предлагает нам историческую перспективу. Он исследует развитие тех аспектов эпохи модерна в «западном христианстве», которые мы называем секулярными. То, что он описывает, — это не единое непрерывное преобразование, а серия новых направлений, в которых прежние формы религиозной жизни растворились или дестабилизировались, а на их месте были созданы новые.

Что это значит для мира, включая новые формы коллективной религиозной жизни, которые он поддерживает, с их тенденцией к мобилизации масс, порождающей насилие, — это то, что Чарльз Тейлор пытается понять в своей книге, настолько же своевременной, насколько стоящей вне времени.

«Это одна из самых важных книг, написанных кем-либо за все время моей жизни. Я давно восхищаюсь Тейлором. Однако я думаю, эта его книга — настоящий прорыв, это труд чрезвычайной важности, потому что ему удалось придать новую форму спорам о секуляризме. Тейлор фокусирует внимание на «условиях опыта и поиска духовного», позволяющих говорить о нашей эпохе как «секулярном веке». Трудно найти книгу в этой области, столь мало полемичную, столь щедрую на понимание всех возможных точек зрения, включая и самые далекие от позиции самого Тейлора, и столь же мало озабоченную демонстрацией того, что какая-то сторона в этом многогранном процессе изменений более добродетельна, чем любая другая».

заслуженный профессор социологии Калифорнийского университета, Беркли

«Чарльз Тейлор писал о секуляризме и раньше. Но ничто не предполагало, что он даст нам нечто столь же замечательное, как эта книга. Он преследовал в ней двойную цель: дать исторический обзор секуляризации западного культурного и социального строя и определить, что значит быть секулярным и жить в секулярном обществе. Никакое резюме не может передатьнеобычайное умение Тейлора добавлять одну деталь к другой таким образом, чтобы возникла поразительная всеобъемлющая картина. … Книга Тейлора — самый весомый и в высшей степени оригинальный вклад в дискуссию о секуляризации, продолжающуюся в течение последнего столетия. Нет ни одной книги, хоть в чем-то подобной этой. Она существеннейшая из всех».

В этой знаменательной для нашего времени книге Чарльз Тейлор поднимает вопрос о том, что именно происходит, когда общество, в котором практически невозможно не верить в Бога, превращается в такое, где вера, даже для самых убежденных верующих, — это лишь одна из человеческих возможностей наряду с другими. Тейлор, один из самых проницательных мыслителей в этой области, предлагает нам историческую перспективу. Он исследует развитие тех аспектов эпохи модерна в «западном христианстве», которые мы называем секулярными. То, что он описывает, — это не единое непрерывное преобразование, а серия новых направлений, в которых прежние формы религиозной жизни растворились или дестабилизировались, а на их месте были созданы новые. Что это значит для мира, включая новые формы коллективной религиозной жизни, которые он поддерживает, с их тенденцией к мобилизации масс, порождающей насилие, — это то, что Чарльз Тейлор пытается понять в своей книге, настолько же своевременной, насколько стоящей вне времени.

«Чарльз Тейлор писал о секуляризме и раньше. Но ничто не предполагало, что он даст нам нечто столь же замечательное, как эта книга. Он преследовал в ней двойную цель: дать исторический обзор секуляризации западного культурного и социального строя и определить, что значит быть секулярным и жить в секулярном обществе. Никакое резюме не может передатьнеобычайное умение Тейлора добавлять одну деталь к другой таким образом, чтобы возникла поразительная всеобъемлющая картина. … Книга Тейлора — самый весомый и в высшей степени оригинальный вклад в дискуссию о секуляризации, продолжающуюся в течение последнего столетия. Нет ни одной книги, хоть в чем-то подобной этой. Она существеннейшая из всех».

С о д е р ж а н и е

Предисловие к русскому изданию

Предисловие

Введение

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ЧАСТЬ I: ТРУД РЕФОРМЫ

1 Бастионы веры

2 Возникновение дисциплинарного общества

3 Великое Высвобождение

4 Модерное социальное воображаемое

5 Призрак идеализма

ЧАСТЬ II: ПОВОРОТНЫЙ ПУНКТ

6 Провиденциальный деизм

7 Безличный порядок

ЧАСТЬ III: ЭФФЕКТ НОВОЙ ЗВЕЗДЫ

8 Недуги модерности

9 Темная бездна времени

10 Расширяющаяся вселенная неверия

11 Траектории XIX века

Философия и богословие - Золотая серия ББИ

Книга Тейлора выделяется среди большого числа работ о сути и истории сложного комплекса процессов, происходящих в мире модерна (или постмодерна), который принято называть секуляризацией (или десекуляризацией). Охват книги кажется необъятным - более 500 лет действия Реформы в различных европейских и североамериканских сообществах, тех, что принято коротко называть Западом или западной цивилизацией. При этом автор обращается к широчайшему спектру источников -от исторических и философских трудов до многочисленных поэтов, которые по-своему очень точно могли отразить процессы, происходящие в обществе и душе человека, члена этого общества.

Почти все рецензии, которые мне довелось прочитать, касались того или иного аспекта труда Тейлора, редкая из них поднималась до широкого охвата предлагаемого подхода, тем более, что автор избегает выстраивать четкую парадигму, настаивая на сложности, неоднозначности, многоелойности и многовекторности происходящих процессов. И все-таки читатель, вдохновленный авторским Введением, преодолевший искушение использовать для подтверждения каких-то своих собственных мыслей материал одной из глав Тейлора или одну из красок рисуемой им картины современности и дошедший до Эпилога, будет вознагражден возможностью новой перспективы, нового видения, казалось бы, хорошо знакомых привычных вещей. Выход этого труда на других языках неизменно сопровождался интенсивной научной и общественной дискуссией, включающей в себя как верующих, так и неверующих, при этом менялся сам фон дебатов о секуляризации, о роли веры и неверия в современном обществе. Автор не скрывает своей религиозной принадлежности, но ни в коей мере не занимается апологетикой, предоставляя читателю полную свободу для собственных выводов и расчищая с этой целью широкое пространство для плодотворной самостоятельной интеллектуальной работы.

Чарльз Тейлор пишет в предисловии к русскому изданию, что он не затрагивал в своей книге Россию (хотя, конечно, активно использовал русские источники). Его книга посвящена западной цивилизации. В широком смысле это понятие, конечно, включает в себя Россию, и очень многое из рассматриваемых процессов в западном мире имеет непосредственное отношение к аналогичным процессам на постсоветском пространстве. Но многие особенности нашего развития предлагают другие направления дискуссии. Поэтому публикация знаменательной книги современного западного философа на русском языке особенно важна для корректировки наших размышлений - как на уровне специалистов, так и на уровне широкой публики. Непременным условием здесь является интеллектуальная и культурная открытость и честность по отношению к самим себе. Тейлор замечает: «Именно благодаря сравнениям мы познаем большинство вещей не только друг о друге, но и о самих себе. И именно в надежде побудить к аналогичным размышлениям, уже с точки зрения иного контекста, я и написал свою книгу в столь узкой перспективе. Я очень рад тому, что разговор теперь может выйти за установленные границы и развиваться дальше. И я с нетерпением ожидаю реакции российских коллег на эту книгу».

Одним из конгениальных интерпретаторов Тейлора был Роберт Белла (1927- 2013), известный американский социолог. Тейлор часто ссылается на его работы и высоко оценил его итоговый труд «Религия в эволюции человека: от палеолита до осевого времени», опубликованный в 2011 году и готовящийся к выходу в издательстве ББИ на русском языке. Тейлор во многом опирается на труды Рене Жирара и Ганса Урса фон Бальтазара, и их книги также доступны на русском языке. Это, безусловно, облегчает работу читателя, а то, что чтение такой книги - серьезная интеллектуальная работа, не подлежит сомнению. С этой целью, там, где это возможно, мы приводили русские переводы источников Тейлора.

Подготовка к изданию этого труда на русском языке потребовала много сил и времени. Часто возникали проблемы с поиском русских эквивалентов авторских терминов, а иногда и неологизмов. Здесь и «культура новой звезды», и «истории вычитания», и «охрупчивание» {fragilizatiori), и прилагательное «модерный». Дело в том, что Тейлор различает modern и contemporary, которые обычно переводятся одним русским словом - современный. Однако у автора первое прилагательное относится к эпохе модерна в широком смысле, а второе - к нашей современности. Modern встречается в оригинале очень часто, и трудно всегда его заменять словосочетаниями «относящийся к эпохе модерна» и другими. Поэтому после долгих дискуссий мы решили для ясности и краткости текста переводить первое слово как модерный, даже если часто это звучит непривычно для русского уха.

Но как бы мы ни рассматривали подобный процесс - в терминах ли официальных предписаний или с точки зрения ритуального или церемониального присутствия - это удаление религии из автономных общественных сфер оказывается, конечно, совместимым с тем фактом, что значительное большинство людей продолжает верить в Бога и активно участвовать в религиозных обрядах. Здесь сразу же приходит на ум коммунистическая Польша, но пример этот, пожалуй, не совсем удачен, ведь публичную секулярность полякам навязал режим диктаторский и непопулярный. По-настоящему, однако, поражают в данном отношении Соединенные Штаты: это одно из первых обществ, где религию отделили от государства, и в то же время среди западных обществ именно США имеют наивысшие статистические показатели по распространенности религиозной веры и соответствующей практики.

Именно к этим данным нередко апеллируют люди, когда, характеризуя нашу эпоху как секулярную, противопоставляют ее, с тоской или с радостью, стародавним временам веры и благочестия. В этом, втором, значении секуляризация состоит в угасании религиозных убеждений и соответствующих практик, в том, что люди отворачиваются от Бога и больше не ходят в церковь. В этом смысле страны Западной Европы стали преимущественно секулярными - даже те, где в публичном пространстве еще сохраняются остаточные ссылки на Бога.

Я же полагаю, что анализ нашей эпохи как секулярной стоит предпринять еще в одном, третьем, направлении, тесно связанном с первым из указанных выше пониманий и не вовсе чуждом второму. Речь здесь должна идти прежде всего о самом положении веры в обществе, об условиях ее бытования. В этом смысле движение к секулярности представляет собой, среди прочего, переход от общества, где вера в Бога была чем-то само собой разумеющимся и не подвергалась по сути ни малейшим сомнениям, к такому обществу, где веру рассматривают как один из возможных, наряду с другими, вариантов выбора, причем очень часто такой выбор оказывается не самым легким. В этом, третьем, смысле - в противоположность второму - среда, в которой существуют многие группы в США, является секуляризованной, как, я бы сказал, и Соединенные Штаты в целом. Очевидным контрастом этому служит сегодня большинство исламских обществ, а также среда, в которой живет огромное большинство индийцев. И если бы кто-нибудь показал, что статистика посещений церквей/синагог в США или в определенных регионах США приближается к уровню посещения мечетей по пятничным дням в Пакистане (или же этих посещений вместе с участием в ежедневных молитвах), то это ничего бы не изменило. Такие данные свидетельствовали бы о сходстве этих обществ в плане секуляризации лишь во втором ее смысле. Ибо мне представляется очевидным, что между этими обществами есть существенное различие в том, каково в них положение веры - различие, отчасти обусловленное тем, что в христианском (или «постхристианском») обществе вера уже превратилась в один из вариантов мировоззренческого выбора (и в некоторых аспектах - ожесточенно оспариваемый вариант), тогда как в мусульманских обществах дело (пока еще?) обстоит иначе.

Итак, я хочу исследовать наше общество как секулярное в этом, третьем, понимании. В предельно кратком виде мой замысел можно было бы выразить так: я намерен описать и проследить процесс изменений, ведущих нас от общества, где не верить в Бога было практически невозможно, к такому обществу, где вера, даже для самого твердого из верующих, является лишь одной из открытых для человеческого выбора возможностей. Сам я могу даже не представлять себе, как бы я отрекся от своей веры, но ведь есть и другие люди, и среди них очень мне близкие, чей образ жизни я не мог бы по всей совести просто отвергнуть как безнравственный, безрассудный или недостойный, - которые, однако, вообще не имеют веры (во всяком случае, веры в Бога или во что-либо трансцендентное). Вера в Бога перестала быть само собой разумеющейся - у нее появились альтернативы. А это, пожалуй, также означает, что, по крайней мере, в некоторых типах социальной среды человеку может быть трудно сохранить свою веру. Наверняка есть люди, чувствующие себя вынужденными от нее отречься, пусть даже утрата веры вызывает у них искреннюю скорбь. Подобные примеры можно легко обнаружить в наших, западных, обществах, по крайней мере, с середины XIX века. С другой стороны, многим людям никогда не придет в голову рассматривать возможность веры всерьез, как сколько-нибудь реальный вариант выбора. Сегодня, вне всякого сомнения, это можно с полным правом сказать о миллионах.

Истолкованная в этом смысле, секулярность затрагивает весь контекст понимания, в котором осуществляются наши моральные, духовные или религиозные поиски и имеет место соответствующий опыт. Под «контекстом понимания» я разумею здесь как то, что едва ли не каждый из нас мог бы, пожалуй, сформулировать с полной ясностью - например, множественность вариантов выбора, так и те вещи, которые образуют неявный, в значительной мере неосознанный и невыраженный фон этого опыта и поиска, его, если воспользоваться термином Хайдеггера, «до-онтологию».

Следовательно, эпоха или общество являются или не являются секулярными в силу общих условий духовного опыта и поиска. Разумеется, их место в этом, третьем, измерении во многом зависит от степени секулярности данной эпохи или общества во втором из описанных выше смыслов, но, как показывает пример США, прямой корреляции здесь не существует. Что же до первого понимания секулярности, относящегося к публичному пространству, то оно может быть вообще никак не связано с остальными двумя (что можно было бы продемонстрировать на примере Индии). Я, однако, намерен доказать, что в случае с Западом движение к публичной секулярности являлось одним из элементов того процесса, который приближал наступление «секулярной эпохи» в третьем из предложенных мною смыслов.

Как известно, до недавнего времени именно таким был общепринятый взгляд на то, что я называю секулярностью в первом смысле (секулярность-1). Мы, впрочем, можем подвергнуть сомнению некоторые его детали, например, представление о религии как о «приватной». См.: Jose Casanova, Public Religions in the Modern World (Chicago: University of Chicago Press, 1994).

В позднейшей своей работе Казанова еще яснее показал сложную природу того, что я называю здесь секулярностью-1. Он различает, с одной стороны, секулярность как якобы приватизацию религии (по-прежнему пытаясь ее оспорить), и, с другой стороны - секуляризацию как «отделение, обычно понимаемое как "эмансипация", особых секулярных сфер (государство, экономика, наука) от религиозных институтов и норм». Именно в этом он видит «смысловое ядро классических теорий секуляризации, связанное с исконным этимолого-историческим значением данного термина. Речь идет о процессе, в результате которого характер использования лиц, вещей, значений и т.д., а также владения ими и контроля над ними, изменяется, превращаясь из церковного или религиозного в гражданский или мирской». В своих позднейших книгах Казанова пытается отделить истинное отложного в господствующих теориях секуляризации.